Читаем без скачивания Откровение. «Не судите, да не судимы будете…» - Елена Бурунова

Откровение

«Не судите, да не судимы будете…»

Елена Михайловна Бурунова

© Елена Михайловна Бурунова, 2017

ISBN 978-5-4483-7145-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Записка от автора

Эта история основана на реальных событиях, из воспоминаний о войне моих бабушек и дедушек. Реален город. Реально забытое сражение за этот город. Реально всё, кроме, героев этой истории. Их образы собирательные. Главная героиня «Откровения» – это мой взгляд на, те далёкие события в нашей общей истории. Любовь, любовница, измены, мужчины, отношения, сплетни, дружба и война – глазами женщины. Максимально откровенно в «Откровении». Душа наизнанку без стыда. Всё о чём вы думали, но не говорили. Для Вас и только для Вас.

Р.S Все стихи и песни написаны мною, автором «Откровения».

Посвящаю всем женщинам. Любите и будьте любимы…

Откровение

«Не судите, да не судимы будите»

Ты позвал, я пошла за тобою,По дорогам опалёнными войною.Я забыла о долге и чести…И о жаждущей людской мести.

Я пошла, спотыкаясь на каждом шагу.Иногда мне хотелось кричать: «Не могу!»С осуждением в глазах провожали меняДа, я преступница! Я всех вас предала!

Я пошла за тобою на древнейший зовРастоптав завещания отцов и дедов!Я пошла за тобою – ни о чём не жалею.Только жалко, что мало была я твоею.

Когда спросят меня – почему и зачем,Я пошла за тобою в этот совести плен?Я отвечу, укутавшись в чёрный платок,За любовью пошла, а любовь не порок!

Часть первая. 1937—1941 гг

Семья

Я родилась в Сенно. Это маленький провинциальный городок в Витебской области. Сенно вошло в состав Российской империи в 1772 году. А после революции в составе Витебской губернии присоединилось к РСФСР. Окончательно Сенненский уезд стал советским, когда мне исполнилось три года. Такого знаменательного события я не помню. Знаю, что мало кто этому радовался. Моя мать, точно не горела желанием быть гражданкой этой страны. Хотя она и была русской. Жить в Российской империи ей нравилось больше, а коммунистов она недолюбливала. Причины у неё на это были веские.

Когда мои глаза впервые увидели свет, был ужасный ураган с сильным ливнем. Старая еврейка, принимая меня, сказала матери: «Видно, ребёнка ждёт бурное будущее». Мать скупо улыбнулась. Она всегда так улыбалась, смотря на меня. Старушка-акушерка передала новорожденную матери, но она не взяла меня на руки. Мама резко отвернулась, только посмотрев на моё уже красное от крика лицо. Одного взгляда было достаточно, чтобы мать узнала знакомые черты. Природа подарила мне красоту бабушки. Словно, само проведение посмеялось над мамой, напомнив ей о лучшей беззаботной жизни. От этой жизни мама отказалась сама. Не знаю, что чувствовала мать, увидев моё лицо. Наверное, страх, что теперь глаза, брошенной ею матери будут преследовать её всегда. Моими глазами на неё будет смотреть с укоризной Елизавета Ростопчина.

От раздумий маму отвлёк хриплый голос Есфирь Исааковны:

– Имя хоть дашь ей?

– Да, – быстро ответила Анастасия Николаевна., – Лиза.

Больше мама ничего не сказала. Роды были тяжёлыми. Она устала.

Бабушка Есфирь рассказывала мне о ночи моего рождения. Мать не любила об этом говорить. Она могла часами вспоминать, как ждала Анечку. Как счастье накрыло её, когда малышку дали ей в руки. Но, стоило мне спросить: «А я? Как появилась я?». Мама морщила лоб. Скупо улыбнувшись, уходила хлопотать по хозяйству. У неё резко появлялись неотложные дела. По-прошествии нескольких лет я узнала, почему мама недолюбливала меня. Да, её материнские чувства ко мне были не так сильны, как к Ане и Коле.

Тайна, которую мама пыталась всегда скрывать, вдруг обрела реальные черты. Моё рождение стало самым кричащим напоминанием о её неправильном происхождении.

Анастасия Николаевна Зарецкая до замужества носила благородную фамилию Ростопчина. Её мать, мая бабушка, Елизавета Гавриловна Ростопчина дочь обедневшей дворянской ветви князей Ростопчиных. А ещё, Елизавета Гавриловна была балериной в императорском театре и по-совместительству любовницей очень влиятельных особ до революционного прошлого. Красавица Лиза отличилась и работой на охранку. Бабуля на выгодных условиях делилась с тайной полицией тайнами своих покровителей и случайных знакомых.

Так почему дочь такой прозорливой женщины осталась в рухнувшей империи и не укатила с мамочкой в Париж. Всё просто. Настя влюбилась.

В 1917 году Ростопчина младшая помогала в госпитале для раненых. Пример дочерей императора был заразителен. Ухаживая за солдатами, она познакомилась с молодым Зарецким. Его раны быстро заживали под чутким присмотром милой Анастасии. Всё шло к тому, что скоро Зарецкого опять отправят на фронт. Но не отправили. Февральская революция. Николай Второй отрёкся от престола в своей ставке в Могилёве в пользу своего брата. Михаил Александрович отдал власть учредительному собранию. Началась такая кутерьма. Октябрьская революция. Гражданская война. Красный террор. Голод. Разгул преступности. Полное падение веками создаваемой христианской нравственности.

Елизавета Гавриловна с очередным любовником – покровителем стояла на перроне вокзала, ожидая поезда в Финляндию. Россия для неё перестала быть родиной, как только бедные разорили богатых. За счёт последних бабушка неплохо жила. Елизавета Гавриловна от нечего делать отчитывала дочь за глупости. Под глупостями госпожа Ростопчина имела ввиду любовь. Эти чувства пагубны для юной особы. Бабушка вообще не верила в любовь, считая золотые монеты и счёт в банке более привлекательны для женщин. Только мама не слушала таких речей. Оглядываясь по сторонам, она искала глазами Семёна Зарецкого. Её возлюбленный появился в самый последний момент, когда объявили об отправке поезда. Зарецкий ворвался в купе, ударил по лицу протестующего нового отчима Насти. Схватил за руку любимую и они выпрыгнули с идущего поезда. Напрасно, мать, держась за поручень, звала дочь:

– Настя вернись! Ты сама потом пожалеешь!

Анастасия Ростопчина всё ровно не слышала. Отдаляющийся голос матери слился со свистом поезда.

Мама пожалела, но потом. В новую жизнь она входила, сильно сжав ладонь самого смелого и сильного мужчины на земле. Так считала мама пока не приехала в родной город Зарецкого и не поселилась в ветхой хатке. Кстати, Анастасия Ростопчина и одеться сама не могла, не то что заварить чай. Насте Зарецкой пришлось делать всё по дому, а ещё выслушивать нытьё вздорной свекрови. Муж только разводил руками на жалобы Насти.

– Сами разберётесь, – бубнил он, уходя на службу.

Жандармерию переименовали в милицию, но суть от этого не изменилась. Как и раньше за порядком кто-то должен был следить. Особенно теперь, когда Гражданская война окончена. На пепелище Российской Империи пробивался молодой и слабый росток СССР.

Мамина сказка закончилась ещё раньше, до приезда в Сенно. В декабре 1918 года родилась Аня. Моя старшая сестра. Вот её мама очень любила. Анечка была вылитая мать. Ей посчастливилось родиться в период эйфории от любви. Мать и отец жили ещё в Петербурге и проблемы быта пока не нависли чёрными тучами над их голубым небом. Первые ласточки разочарования прилетели к маме, когда Семён не мог достать лекарства для заболевшей Ани. Сестра чудом осталась жива. Благо в соседней комнате жил врач. Потом нехватка продуктов и полное бездействие мужа добили маму окончательно. Оказывается, обещания вечной любви ничто перед голодом. Единственным правильным решением отца было уехать из города. Каменный город не сможет прокормить, как земля. Осенью 1921 года молодая семья приехала в Сенно Витебской губернии. Как раз перед самым моим рождением. В октябре 1921 года в этот несовершенный и жестокий мир ворвалась я. Через пару лет после меня родился Николай. Коленька, как ласково его называла баба Тая. Она до безумия любила светло-русого мальчугана.

Таисия Павловна часто говорила:

– Вот это точно мой внучок. Настоящий Зарецкий! Весь в деда и отца.

Аня слишком похожа на нелюбимую невестку, а я отдельная тема для разговора.

– Угораздило родную кровиночку жениться на чужой. На московитке, – ворчала баба Тая после очередного скандала с Настей. – А Лизка – подкидыш! На кого похожа эта девка? У нас в роду отродясь таких не было! Ни на отца, ни на мать! Точно дитя ведзьмы. Говорила сама разродится, а он жидовку старую кликнул. Она ж ещё та, прорва была.